Восход над Шалмари - Страница 14

Зашел в номер, запер дверь. Не раздеваясь, повалился на кровать, с удовольствием вытянулся и закрыл глаза.

Отдохнуть не удалось. Проснулся Семен от громкого стука в дверь. Немного полежал, надеясь, что стук прекратится, но посетитель попался из настойчивых. Семен выругался про себя и, разжигая в себе ненависть к навязчивому «пригостиничному» сервису (а кто это еще может быть?), побрел к двери. Ожидаемых девиц за дверью не оказалось – за дверью стоял Рокотов. Семен мгновенно проснулся и очень обрадовался.

– Владимир Вячеславович, – Семен, улыбаясь, протянул руку, приглашая заходить, – а я так боялся, что вы погибли.

ВэВэ жест понял неправильно и в ответ протянул руку через порог. Рукопожатие оказалось неожиданно холодным. Просто ледяным. И очень крепким.

– Правильно боялся, – ответил гость без улыбки, не разжимая руки, – но зря. Ничего страшного, поверь мне. Впрочем, скоро сам поймешь.

Семен в ужасе попытался выдернуть руку, но тщетно.

– Твой путь ведет в никуда, – заявил Рокотов и потянул Семена наружу.

Семен изо всех сил вцепился в косяк, но с тем же успехом можно было попытаться остановить товарный поезд. Его просто выдернуло в гостиничный коридор, и… яркий солнечный свет ударил в глаза. Семен в падении вытянул вдруг оказавшиеся свободными руки вперед и уперся ими в горячий песок. Принял сидячее положение. В голове было совершенно пусто.

Приложил ладонь козырьком ко лбу, защищаясь от света.

Впереди раскинулась песчаная пустыня, кое-где декорированная чудовищно переплетенными изогнутыми конструкциями (деревьями?) цвета слоновой кости. На горизонте виднелась полоса воды.

Сзади… Очень громкое и низкое шипение раздалось сзади, что-то надвинулось на Семена, накрыв его широкой тенью и обдав порывом горячего ветра. Семен быстро обернулся, успел заметить громадное, живое, грязно-зеленого цвета; ряд десятисантиметровых зубов, налитый кровью глаз, успел поднять руку в нелепом защитном жесте и проснулся окончательно.

Сердце колотилось в бешеном ритме.

– Ни хрена себе, – сказал Семен вслух и сам удивился, насколько растерянно прозвучал голос. Не бывают сны такими, четкими до малейшей детали и с полной гаммой ощущений.

На миг стало страшно: а вдруг он и сейчас спит. Встал, подошел к двери, зачем-то послушал, прислонившись ухом к замочной скважине. Подошел к окну, бездумно, прижавшись лбом к стеклу, смотрел на улицу несколько минут. Ничего особенного не происходило.

И не произошло. Спать в этот и последующие дни Семен ложился с некоторым опасением. Проснувшись же, некоторое время лежал, замирая от каждого резкого звука. Все ожидал, что опять начнется непонятная чертовщина. Ожидания не обманули. Чертовщина началась в ночь в поезде Караганда – Москва, то есть спустя трое суток после первого сновидения. На три дня задержаться пришлось, поскольку, придя утром первого дня на вокзал, Семен увидел, что тот буквально заполнен милицией. Скорее всего, к Семену это не имело никакого отношения: город находился фактически на военном положении, но Семен решил не рисковать. Милиционеры дотошно присматривались ко всем пассажирам, как отбывающим, так и прибывающим, и, вполне возможно, имели насчет него, Семена, особые указания. Так что Семен прождал три дня, ночуя в той же гостинице, и дождался: с перронов милиция исчезла. Семен сунулся было к кассам, но вовремя увидел, что за спиной каждого кассира стоит по неприметному человеку в штатском. Семен сразу почувствовал, что уж эти-то – по его душу. Пользоваться тем же «паспортом», что и в гостинице, Семен не рискнул: наверняка и кассир, и тип в штатском настороже, следовательно, вероятность провала резко вырастала. Поступил проще: пошел на перрон, дождался московского поезда и предложил одному отъезжающему пять тысяч рублей за билет. Отъезжающий поглядел странно, но сразу согласился, отдал билет, взял деньги и побежал к вокзалу. Наверняка покупать билет. Возможно, на этот же поезд. Обвести вокруг пальца проверявшую билет проводницу поднаторевшему Семену не стоило никаких трудов. Единственное, что его огорчало, – поезд был нескорый и до Москвы шел тридцать два часа. И, ложась на полку, он больше беспокоился о потерянном времени, чем о странном сновидении трехдневной давности.

Проснулся от сильного холода и увидел, что купе поезда дальнего следования испарилось в неизвестном направлении, а сам он в пижаме лежит на замерзшей земле, кое-где присыпанной снегом. Дул порывистый ледяной ветер. Осознав (и хорошенько ощутив) обстановку, Семен почувствовал досаду. «Хамство какое-то, – подумал он, – так и замерзнуть недолго. Мало ли что во сне, все равно неприятно».

Минут через пять стало ясно – надо двигаться. Семен вспомнил, что где-то читал, будто смерть от холода – одна из самых безболезненных. «Писатели, тля, – выругался он, стуча зубами. – Сами небось не пробовали от холода помирать, а туда же». Что ж, двигаться так двигаться. Семен встал и, ежась от холода, осмотрелся. Вокруг расстилалась холмистая местность – на склоне одного из холмов он и стоял. Внизу змеилось замерзшее русло реки, вдали смутно виднелись невысокие горы. Пейзаж в общем был вполне обычный, среднерусский, так сказать. Никаких признаков цивилизации заметно не было, но наличие реки облегчало выбор направления движения. Первым делом – добраться до берега. Легким бегом Семен двинулся вниз по склону. Шагов через пять Семен вдруг понял, что у него нет обуви. Практически сразу же ступню пронзила резкая боль. «Фигово дело! – сказал Семен. – Совсем фигово!» Подумав, оторвал от пижамы рукава и обмотал ими ступни. Получилось не очень, но идти было можно, уже не опасаясь сухих травинок. А по льду реки наверно можно будет и бежать.